Этапы свадьбы и свадебные чины

XIX в. был лишь ре­минисценцией когда-то существовавшей   купли невесты.

О происхождении обряда подстри­гания волос исследователи говорили следующее: М. В. Запольский (а позд­нее М. Н. Никольский) на основании большого сравнительного материала пришли к выводу, что подстригание волос жениха (входившее у белору­сов в обряд посада) восходит к обы­чаю посвящения юношей в разряд взрослых мужчин (Запольский, 1893, 43). В одной из песен, сопровождав­ших посад жениха, были такие слова: «Подстрыгайся, Янечка, з робяцкага стану, да у мужскую славу» (Ни­кольский, 1956, 115). Эти слова по­зволили заключить, что «происхож­дение обряда посада жениха коре­нится в глубокой первобытнообщин­ной древности, восходит к одному из составных элементов сложной це­ремонии посвящения юношей при достижении ими половой зрелости» (Николъский, 1956, 115). Подрезание волос девушки рассматривалось ис­следователями как знак подчине­ния мужу в патриархальном об­ществе (Запольский, 1893, 58). Эта символика хорошо выражена в ста­ринной водской свадьбе: жених сре­зал косу, а мать, передавая ее, го­ворила: «Возьми косу вместе с го­ловой, будь ее господином, а она будет твоей рабой» (Прыткова, 1930, 327). Значение отрезания волос (а за­тем прятания их, см. ниже) осмыс­лялось как своеобразный акт пере­дачи девушки жениху. В дальнейшем с переменой прически и головного убора как бы закреплялась власть мужа и переход женщины в его род.

Девичьи головные уборы

Девичья коса — дивъя красота, крас­ная красота, воля  (рус),  дзявоцкая краса (бел.) олицетворяла девичество, вольное житье в родительском доме.' Прощание с косой  занимало  боль­шое место в белорусской, русской, особенно  в севернорусской свадьбе.' Прощанию с красной красотой   по­священо много поэтических причетов н песен. Красной красотой называ­лась коса, лента в косе, иногда коса, сплетенная из льна,   девичья   пере­вязка в виде обруча, венца; иногда дивью красоту олицетворяло наря­женное деревце (елка, сосенка), ре­пей,   «убанченный   веник».  Распро­странение разных видов дивьей кра­соты и связанных с нею поэтических образов даны в статье И. М. Колес-ницкой и Л.  М.   Телегиной   «Коса и красота в свадебном фольклоре вос­точных славян» {Колесницкая, 1977, 112—122).   В  этой  работе  обобщен материал  о  красоте,   распростране­нии  ее  видов,   поэтому  здесь  под­робно эти вопросы рассматриваться не будут. Остановлюсь лишь на не­которых символических образах. Оп­лакивая расставание с вольной волей (в  русской  свадебной  обрядности), невеста обращалась к красной кра­соте как к живому существу:  «У_ж как пошла моя воля великая, пошла вон из светлицы и пошла на калинов мост. . . пошла она заохала,  зары­дала и заплакала, на меня да рассер-дилася, повеки она не сулилася. . .» Далее говорится, что пошла воля «по первой дорожке», там — медведь ле­жит со медведицей — свекор со све-кровушкой,   на  другой   «нуте-доро­женьке» лежит змей со змеятами —