Роль одежды в погребальных ж родильных обрядах

в случае смерти близких обязательно надевали их — «печалились» (Мас-лова, 1963). Шушка — рубахообраз-ная белая полушерстяная одежда (рис. 24), сохранявшаяся в девичьем костюме Скопинского у. Рязанской губ. (надевалась поверх рубахи, с по­ясом), служила также погребальной и траурной одеждой для девушек и старух. Характерный способ ношения одежды (в знак траура) — накиды­вание ее на голову. В Рязанской губ. в начале XX в. сохранялось несколько видов такой одежды. Код-ман — одежда туникообразного пря­мого покроя (рис. 24, б) из черной тонкой домотканой шерстяной мате­рии; рукава его не сшивали в нижней части, а ворот не прорезали. Жен­щины носили его как плащ (наки­дывая на голову) до шести недель после смерти кого-либо в семье (Ле­бедева Н. И., 1929,21-22); обычно же, если его надевали, то только старые женщины в ненастье. Пониток (или чекмень) из Михайловского у. дру­гого покроя — сильно расклешенный (в распластанном виде образует полу­круг), с длинными рукавами, сшитый из   темной   шерстяной   домотканой материи; в «горе» женщины накиды­вали его на голову (рис. 25).

Одежда  в  похоронных  играх

В трудах, посвященных сложным и интересным обычаям игровых похо­ронных действий, слабо или совсем не  освещается   одежда   участников игр. В ряде мест Украины, особенно у   бойков   и   гуцулов,   проводились в конце   XIX—начале   XX   в.   по­хоронные игры, восходящие в древ­ней   общеславянской   погребальной обрядности   в   виде   общественного собрания около умершего, сопровож­давшегося  хмельным  питьем  и  но­сившим оргийный характер. Принято было при покойнике веселиться: иг­рать на сопелках, трембитах и дру­гих  инструментах,   петь,   рассказы­вать анекдоты, сказки, играть в карты и разыгрывать драматические действа. Этот комплекс обрядов был направ­лен на противодействие губительному действию смертоносной силы и вместе с тем на обеспечение помощи умер­шего живым {Белецкая, 1978, 151).

Игры, разнообразные по своей те­матике, связаны были с переодева­нием — ряжением и оригинальными атрибутами. 3. Кузеля описал более ста разных игр, но, к сожалению, одежде участников игр почти не уделено внимания. Немалое место в играх занимало изображение смерти, румын, болгар {Во$а1угеу, 1926, 219). Эротические мотивы выражали идею плодородия и, видимо, неслучайно в нарядах деда, бабы и других пер­сонажей большое значение имели солома, а также гуня, соответство­вавшая вывернутом}? кожуху или шубе у других восточнославянских групп. вивальная бабка развязывала на себе фартук и вешала его на плечи ро­женицы,   так    это    практиковалось у белорусов {Лебедева Н. И., 1930). В   Черниговской   губ.   муж   развя­зывал   воротник   у   рубахи   и   пояс штанов.  Все девушки в семье рас­пускали косы {Карский, 1916, 209). В обычае было при родах зажигать венчальные свечи,  пить воду через венчальный перстень или из лаптя. Большое значение придавалось поясу: расстилали красный пояс, через ко­торый роженица должна была пере­шагнуть {Чубинский, 1811, 4). Стре­мились   достать   пояс   священника, которым  он  опоясывался  во  время богослужения,   им   опоясывали   ро­женицу или клали ей на живот. Роды якобы облегчались, если открыть печ­ной   заслон,   дверь,   сундук,   шкаф, царские врата (в  церкви), или сло­мать   какую-нибудь   преграду.   Эти действия, как и развязывание узлов на одежде, были основаны на пред­ставлении,   что   подобное   вызывает подобное: раскрытие, развязывание, распускание  как   бы  содействовало уничтожению преград к выходу ре­бенка. Как правило, брались пред­меты,  которым приписывалась  осо­бая   (как   бы    магическая)    сила — это предметы, бывшие в употреблении при богослужении: венчальные свечи, перстень, пояс священника и т.  д.