Одежда в весенне-летних обычаях и обрядах

В на­чале XX в. в ней нередко сочетались разные ткани: верх — рукава (часто шили на кокетке) — был из кумача, подстава — нижняя часть — из пе­стряди или синей набойки, по по­долу шли полосы браного узора разноцветным   гарусом   (рис.   цвет).

Начало жатвы — зажинки — про­водились торжественно. В этот день мыли лавки в избе, стелили чистую, скатерть, жать шли в хорошей одежде. Зажин в селении начинала всеми уважаемая женщина. Е. Р. Романов так писал: «Каждая жница, помолившись, взяв с собой хлеб-соль, приходила на ниву и здорова­лась с ней: Дабрыдинь, ниука, ядра-ноя жыта!» Сжав горсть ржи, жница свивала ее и подпоясывалась ею, как поясом (Романов, 1912, 239). Жали обычно в одних рубахах, сняв сарафан. Жатвенные рубахи-по-дольницы с рукавами из холста (или миткаля, кумача) тоже отличались своими украшениями — выши­тым или затканным узорным подо­лом. Если во время жатвы сарафан не снимали, то подол его поднимали к поясу, чтобы видна была узорная рубаха. Белорусские крестьянки на Мозырщине жали в холщовых ру­башках, подвязывая сзади фартук или запаску из одного—двух полот­нищ шерстяной или холщовой ткани (Восточнославянский, 1956, 630, 631). Для уборки льна в Бежецком у. Тверской губ. женщины надевали костюм ленек, состоявший из льня­ной рубахи с пояском, головного убора и лаптей, подвязанных чер­ными шерстяными оборами. Сарафан обычно не надевали (рис. 28). За пояс затыкали платок для вытирания пота.

Костромской губ.) и русалки. Оде-, вание при опахивании старинных сарафанов (поверх рубах) надо рас­сматривать как относительно позд­нее явление (запись конца XIX в., Саратовская губ.; Зеленин, 1915, 1273). Это же можно отнести и к оде­ванию (если не было белой одежды) ситцевых (но обязательно чистых) платьев, что делали горожанки г. ЯДрина, опахивая город от эпи­демии холеры (Казанская губ.; Зе­ленин, 1916, 544). Последнее изве­стие относится к первой половине XIX в., к городу, где уже в то время наиболее архаические особенности одежды исчезли.

Лапти, игравшие большую роль в семейной обрядности, употребляли и в аграрно-скотоводческих обрядах. В Московской губ. отелившуюся ко­рову принято было окуривать из лаптя; это был старый способ, за­мененный затем окуриванием из глиняной курильницы. Так назы­ваемый «куриный бог», который вы­вешивали в курятнике (ему прида­валась защитная сила), нередко со­стоял из стоптанного лаптя (рис. 30). В первой главе рассматривалось апо-тропейное значение, которое прида­валось стоптанной обуви. Как пола­гает А. Б. Зернова, известную роль играло и то, что лапоть плелся кре­стом, с древности считавшимся охра­нительным знаком (Зернова, 1932, 51). Это предположение кажется наи­более  убедительным.

В обряде вызывания дождя (по­хороны мокрицы), записанном Ы. И. Лебедевой на Брянщине, также использовался лапоть. Старые вдовы в случае бездождья брали траву мо-кринку, растущую у речки, заверты­вали ее в хороший платок и клали в лапоть (убирали как «хорошего покойника»). Участницы, накинув на плечи   поневы,   распустив   -волосы,

изображая священника, дьякона, дьячка, везли лапоть к реке. При­вязав лапоть у берега, начинали тол­кать друг друга в воду (Брянский округ; Лебедева Н., 1925—1929). В этом магическом обряде вызыва­ния дождя использовались наиболее старые виды обуви, способы одева­ния одежды (накидывание одежды на плечи)- и прически. . У украинцев лапоть и пояс ис­пользовали при цветении огурцов. Цветы перевязывали красной нит­кой, вырванной из своего пояса, приговаривая: «Як густо сей пояс вязався, щоб так и мо! ошрки густо вязались у куплянки, в огудиш» (плети). Если же это «не помогало», хозяйка волочила старый лапоть в огород, бросала его на грядку, при­говаривая: «Як густо сей личак пл1вся, щоб так и мо1 огхрки густо вязались в огудиш» (Чубинский, 1872, 185).

Пояс играл немалую роль в обря­дах   со   скотом.   Накануне   первого